«Травмы подкосили мою карьеру»

— Начинал заниматься футболом я в команде гражданского флота, которую тренировал бывший игрок киевского «Динамо» Анатолий Ларионов. На наших играх частым гостем был другой легендарный «динамовец», Виталий Голубев, друживший с Ларионовым. Вот он меня приметил и пригласил к себе в школу «Динамо», где я и постигал премудрости игры. Играл на позиции полузащитника и был на хорошем счету. В 14 лет, помню, в первый раз в составе юношеской команды «Динамо» совершил свою первую поездку на выездной матч в Харьков. А на одном из турниров был признан лучшим полузащитником. К слову, я занимался в одной группе с Виктором Кондратовым, впоследствии защитником «Динамо» и «Шахтера», и Валерием Зуевым, уже долгое время входя­щим в тренерский штаб киевлян. Всего же из нашей группы в большой футбол помимо меня попали еще четыре челове­ка. Это очень хороший показатель.

— Но в основном составе «Динамо» у вас закрепить­ся не получилось. С чем это связано?

— Всему виной тяжелая травма, перелом ноги, который по­лучил в товарищеском матче против ереванского «Арарата». Я долго лечился, а потом Михаил Михайлович Коман предло­жил поиграть в винницком «Локомотиве», где я провел год. Затем Олег Петрович Базилевич пригласил меня в «Десну», а затем в кадиевский «Шахтер». Там нас с Базилевичем разде­лили: Олег Петрович по окончании сезона принял донецкий «Шахтер», а меня в сентябре 1971 года забрала «Заря». Гер­ману Зонину понравилась моя игра, и я продолжил карьеру в Ворошиловграде, а в следующем, 1972 году стал чемпионом СССР. А по окончании 1973 года меня призвали в «армию», в ЦСКА. Отыграв сезон под руководством Агапова, хотел вер­нуться домой: Базилевич с Лобановским звали в «Динамо». Я написал заявление об уходе, но министр обороны Гречко и тогдашний тренер ЦСКА Анатолий Тарасов, используя различ­ные юридические нюансы (а я был офицером и к тому же полу­чил квартиру в Москве), меня в клубе оставили. Долго сопро­тивлялся, много разговаривал и с Лобановским, и с Базилеви­чем, но ничего из этого так и не вышло, и остался в Москве. К слову, еще одна тяжелая травма, пере­лом ключицы, помешала мне принять участие в чемпионате Европы-1972. Вместе с другими футболистами «Зари» я был в числе кандидатов. Но... Поэтому можно сказать, что травмы немного подкосили мою игровую карьеру.

— Как вы оцениваете свой московский период?

— В целом с положительной стороны, но не только в фут­больном плане. Для меня очень важным моментом, напри­мер, стало знакомство с работой Станислава Жука, кото­рый воспитал Роднину и Уланова. Я мог воочию наблюдать за Александром Гомельским, который первым в игровых видах спорта использовал элементы прессинга. Кроме того, познакомился с выдающимися нашими спортсменами: хок­кеистами Кузькиным, Михайловым, Харламовым, Петро­вым, баскетболистами Жармухамедовым и Беловым. Это было очень интересное время!

— Чего, на ваш взгляд, не хватало ЦСКА? Все-таки потенциал благодаря особенностям селекционной работы был огромен, но достичь успеха в футболе, в отличие от баскетбола и хоккея, клубу не удалось.

— Нет, селекции там не было. Это был скорее набор изве­стных игроков, которых объединить в одну команду было очень трудно. Посудите сами: брали хороших мастеров (Астаповского, Худиева, Никонова, Ольшанского, Чеснокова, Андрющенко), которые принадлежали к разным футбольным школам и соответственно играли в совершенно разный по стилю футбол. А для того, чтобы притереться, нужно вре­мя, а его не было: игроки приходили на год и уходили. Каж­дый год команда существенно менялась. И во многом из-за такой текучести клубу не хватало стабильности.

«Армейцы не хотели отпускать меня»

— Первый сезон в московском клубе вы провели под руководством Агапова, который в то время считал­ся молодым и перспективным тренером, но в ЦСКА у него не сложилось.

— Считаю, что в ЦСКА у него получилось создать хоро­шую команду, просто не дали довести задуманное до кон­ца. Владимир Агапов был очень хорошим специалистом, который прошел школу «Торпедо» и «Спартака» и нам ста­рался привить комбинационный стиль. И у него это, в прин­ципе, получилось. Другое дело, что как человек он был мягким, и «наверху» его сначала немного «подмяли», а потом «съели». Для них Агапов был просто тренером, в отличие, скажем, от Тарасова и Боброва, которые имели орден Ленина и умели разговаривать с высшим военным руководством.

— Как вам работалось с великим, но хоккейным тре­нером Анатолием Тарасовым?

— Он не очень хорошо понимал футбол и большое внимание уделял функциональной подготовке. Было очень тяжело.

— По словам очевидцев, армейцы в то время играли в «бей-беги».

— Я бы так не сказал, скорее в силовой футбол. Многие аспекты были взяты из хоккея. Например, атакующие дей­ствия мы должны были начинать с первой длинной переда­чи на «столпа», который боролся за мяч, а потом уже под­ключались другие игроки. То есть как в хоккее: передача в зону соперника, где один игрок (Харламов или Михайлов) цеплялся за шайбу, а за ним уже вкатывались остальные. И подобные моменты в его работе превалировали.

— Функциональная подготовка Тарасова сильно от­личалась от методов работы Базилевича и Зонина?

— Это была главная проблема у Тарасова, так как он нас готовил практически полностью по своей методике со все­возможными отягощениями и другими вещами, необходи­мыми для хоккея, но не футбола. Перед матчами на нас майки не налезали — такая у нас фактура была. А вот в скоростной подготовке мы уступали другим командам. Хок­кеистам ведь скорость не нужна. Стал на коньки и поехал — работали другие группы мышц. Вот этой специфики Тарасов не учел. Вдобавок у многих игроков из-за сумасшедших на­грузок стали возникать проблемы со здоровьем: у кого-то сердце не выдерживало, у других позвоночник.

— Также говорят, что на предматчевых разминках игроки ЦСКА использовали «блины» для штанг. Это так?

— Нет, такого не было. Это уже сказки. На обычных тренировках да, с «блинами» мы регулярно занимались. Можно сказать, что Тарасов в своей работе использовал принцип выживания.

— Что можете сказать о Всеволоде Боброве, который также пришел в футбольный ЦСКА из хоккея?

— Бобров, безусловно, уникальный человек и в отличие от Тарасова отлично понимал футбол. Но у него тогда были определенные проблемы. Например, он мог два дня не появ­ляться на тренировках. Это, конечно, мешало работе, и добиться какого-либо успеха было невозможно.

— С чем связано, что вы ушли из ЦСКА в 1978 году? Травмы?

— Нет. Причиной послужил мой конфликт с руководством ЦСКА, так как я видел, что перспектив у команды не было, и оставаться там не было смысла. В свою очередь, армейцы отпускать меня никуда не желали. Хотя предложения были: звали и в «Динамо», и в «Торпедо». Выхода из этой патовой ситуации не было, поэтому я решил не терять времени, а в 28 лет пойти учиться в Высшую школу тренеров.

— Кто с вами учился вместе?

— У нас был очень хороший курс, так что всех и не вспомнишь. Со мной учились спартаковцы Хусаинов и Варламов, известные нападающие Банишевский, Щербаков, львовя-нин Кульчицкий, Орлов, впоследствии известный специалист детско-юношеского футбола из Симферополя, Смирнов, Шустиков. Очень сильный был и преподавательский состав.

— Сегодняшние курсы можно сравнить с обучением в ВШТ?

— На мой взгляд, специфика сейчас другая. В то время акцент делался на усиление профессорско-преподаватель­ского корпуса. С нами работали известные психологи, та­кие, как Платонов, Лев Матвеев. Это был цвет спортивной науки того времени.

— Вы сейчас занимаетесь подготовкой наших тре­неров. Кто, на ваш взгляд, обладает наибольшим по­тенциалом?

— Кого-то одного выделить нельзя. Сейчас в Украине по­явилось очень хорошее поколение молодых тренеров. Это и Илья Близнюк, и Сергей Пучков, а также Олег Кононов, Павел Яковенко, Юрий Калитвинцев, Сергей Ковалец, Роман Григорчук. Отметил бы также луганский дуэт Чанцев-Вернидуб. Именно дуэт, который уже доказал свое умение работать и добиваться успеха.

— На ваш взгляд, необходимо ли в Украине создать профсоюз тренеров?

— Да, я считаю, такую организацию нужно создавать, что­бы тренеры были более защищены в правовом аспекте. Также одной из целей такой структуры стала бы помощь безра­ботным тренерам.

— А вы страдали от своенравного характера клуб­ного руководства?

— Да, и, на мой взгляд, это одна из основных проблем в нашем футболе. Нужно также отметить, что есть недове­рие, а есть непонимание. Люди, порой далекие от футбола, указывают тренерам-профессионалам, что им делать. Это неправильно.

— За счет чего вам удалось вывести винницкую «Ниву» в Европу?

— Подобрался очень хороший коллектив, в котором на пер­вый план вышли опытные ребята: Цыткин, Гайдаржи, Любинский, Паршин. У нас был очень тесный контакт, и отсюда результат.

— Как добиться в современных условиях маленько­му клубу такого успеха в Украине?

— В первую очередь, за счет тактики. Также тренер дол­жен правильно подготовить команду психологически. И на­конец, должно быть единство президента, тренера и непос­редственно игроков.

«В Кадиевку поехал из-за Базилевича»

— Давайте вернемся немного назад. Свою игровую карьеру вы начинали вместе с Олегом Базилевичем. Как вы познакомились? Как в «Десне» и кадиевском «Шахтере» восприняли новые идеи тогда еще начи­нающего тренера?

— Познакомились мы на кафедре футбола: он преподавал, а я учился, у меня было свободное посещение, и параллель­но играл за команду мастеров. Когда Базилевич возглавил «Десну», то пригласил меня, так как уже знал хорошо. В командах же идеи Олега Петровича воспринимались нор­мально, так как он не был зациклен на науке и мог вести профессиональную дискуссию не только с Лобановским и Зеленцовым, но и доходчиво объяснять ребятам свои идеи. Так что проблема понимания отсутствовала.

— Перед тем как переехать в Кадиевку, долго ду­мали?

— Нет, сомнений не было. Я видел перспективу тренера, с которым мог и дальше прогрессировать. Поэтому долго не думал.

— А культурного шока не испытали? Все-таки по сравнению с областными центрами, Винницей и Черниговым, Кадиевка — это глубинка.

— Нет, я думал только о футболе! У меня была цель иг­рать на высшем уровне, и я к ней шел, и как следствие, уже в конце 1971 года на меня обратил внимание Герман Зонин. Вообще считаю, что Зонин опередил свое время, в первую очередь, с точки зрения психологической подго­товки футболистов. Он создал в команде сумасшедшую конкуренцию, и мы сделали невозможное — стали чемпионами СССР! Что для областного центра было почти нере­альным, но мы обыграли московские команды, киевское и тбилисское «Динамо», других представителей столиц союзных республик: команды из Баку, Алма-Аты и Еревана.

— В чемпионском сезоне вы провели 15 матчей. Это связано с травмой?

— Да.

— Против каких команд вам было действовать наиболее неудобно?

— Мне было очень тяжело настроиться против таких команд, как «Кайрат», «Пахтакор». Я испытывал определен­ные психологические проблемы. А вот московские коллек­тивы, киевское «Динамо», тбилисцы, можно сказать, были «моими» командами.

— Как Зонин боролся со «звездной болезнью» и расслабленностью? Все-таки команда очень долго шла на первом месте, и этих проблем было не избежать.

— Во-первых, конкуренция было сумасшедшей. Во-вторых, материальный стимул. Герман Семенович очень профессионально распоряжался финансовыми возможностя­ми, стимулируя таким образом игроков. Была четкая градация премиальных: игроки основного состава получали одни деньги, игроки запаса — другие, кто практически не играет, соответственно получают еще меньше. И это стимулировало нас не останавливаться на достигнутом, потому что знали: если дадим слабинку, на наше место при­дут другие. В-третьих, это сборная.

«Зонин „садировал“ над нами»

— О тяжести зимних сборов Зонина ходят легенды. Действительно было так трудно?

— Да! Можно сказать, что тренер «садировал» над нами. Например, чего стоит сорокадневный сбор в Сухуми: дождь, грязь и очень много беговой работы. Сегодня оптимальным сроком для одного сбора являются две недели. А дальше уже «садится» психология, сказывается отрыв от семьи, общение с одними и теми же людьми.

— Какие у вас остались впечатления от поездки в Южную Америку?

— Абсолютно другой мир, как в бытовом плане, так и в футбольном. Трава на стадионах была более жесткой, чем у нас. В то же время мячи были меньше, и подъемом ударить его было просто невозможно. Другие климатические условия. Мы при­ехали, а там зима и тридцатиградусная жара. Совсем другая околофутбольная обстановка: сумасшедший ажиотаж накануне игр. Кока-кола, пепси-кола... Все было иным!

— Помимо Южной Америки в 90-е годы вы также посетили Китай. Расскажите об этом периоде вашей работы.

— Да, я поработал в этой стране 2 года. Сначала в 1993 году я возглавлял «Шоуган». Это была заводская команда, и с ней мне удалось достичь определенного успеха (вышли в первую лигу), в результате чего меня заметили и пригла­сили в клуб более высокого уровня, «Шеньян». Могу сказать, что китайские футболисты достаточно техничны и любят работать с мячом, но очень трудно управляемы в психологическим плане — они не могут держать удар. Да и в физическом плане были трудности.

— И последний вопрос: ваше отношение к тому, что сейчас происходит в «Заре»? Как вы считаете, это правильно, что клуб с такими традициями сейчас, по сути, превратился в фарм-клуб «Шахтера»?

— Я думаю, это временное явление. Команда попала в тяжелое турнирное положение, а у нового руководства мало времени на создание конкурентоспособной команды, поэто­му они пошли таким вот путем. Думаю, клуб ожидает хоро­шее будущее!

Справка: Сергей Юрьевич МОРОЗОВ

Полузащитник, тренер Мастер спорта СССР, заслуженный тренер Украины. Родился 30 апреля 1950 года в Киеве. Воспитанник футбольной школы киевского «Динамо». Выступал за команды «Локомотив» Винница (1969, 27 мат­чей, 2 гола), «Десна» Чернигов (1970), «Шахтер» Кадиевка (1971), «Заря» Ворошиловград (1971 — 1973, 47 матчей, 5 голов), ЦСКА Москва (1974 — 1977, 95 матчей, 1 гол). Чемпион СССР 1972 года.

За сборную СССР сыграл 1 матч (29.06.1972).

В 1979 году закончил Высшую школу тренеров. В 1980 −1981 годах работал помощником главного тренера мос­ковского ЦСКА. Возглавлял команду Группы советских войск в Германии, российские «Искра» (Смоленск), «Ди­намо-Газовик» (Тюмень), китайские «Шоуган» (Пекин) и «Шеньян», украинские «Нива» (Винница), ЦСКА (Киев), «Борисфен» (Борисполь), «Прикарпатье» (Ивано-Фран­ковск), «Ворскла» (Полтава).