|
Десяток лет тому назад переехал туда из квартиры в Киеве. На работу в Академию внутренних дел на Соломенской площади ездит на машине. Преподает курсантам физподготовку. Встречу назначает на Республиканском стадионе, где длится реконструкция. Идем вдоль стертой линии поля. Стефан Решко то запихивает руку в карманы своего серого пиджака, то вынимает. Вспоминает, как был единственным баптистом в советском футболе. — Я даже пытался проповедовать футболистам, никуда не ехал без Библии, всегда молился перед матчами. Однако не был настолько рьяным, чтоб меня ”пасло” КГБ. Тогда перед каждой заграничной поездкой обязательно наставляли не разговаривать с диаспорой. Так было в Монреале, на Олимпиаде в Канаде. Говорили: ”Бери все, что дают, но вечером отдавай в номер 613 гостиницы”. Мы его прозвали ”исповедальней”. Бывало, сидим где-то на трибуне, подходят канадские украинцы, дают брошюрки, книжицы. Мы и берем, а они фотографируют. Мы же знаем, что за нами следят, потому даже развернуть не смеем. Украинцы в Канаде удивлялись, что мы по-русски разговариваем, хотя из Киева. Они знали, что я с Западной Украины, вероятно, потому ко мне больше всего и приставали. Я в 613-ю комнату вынужден был чаще всего заходить. Предлагали в Канаде остаться? — Конечно, и не раз. Но я за семью боялся, за родителей. Их забрали бы и посадили. Поэтому даже мысли о побеге на Олимпиаде не возникло. Я считал своей обязанностью жить в СССР и играть за лучшую команду. Проповедовал в основном друзьям — капитану команды Вите Колотову. Он любил дискутировать со мной, спрашивал: почему дети умирают, почему есть война в мире? Я ему отвечал, что это людские деяния, и люди за все будут отвечать. А Олег Блохин не слушал, он всегда звездой был. Футболисты ”Динамо” жили тогда под иммунитетом, как сейчас депутаты. Никто не смел трогать, даже КГБ. Мы могли жить, как хотели, но тихонько. Как тренеры относились к вам? — Говорил Валерий Лобановский: ”Если бы все были дисциплинированы, как Решко, то тренеры без работы остались бы”. О том, что я баптист, знали и в предыдущих моих командах — в Ужгороде, Виннице, Одессе. Из ”Черноморца” я попал в олимпийскую сборную Союза, стал капитаном. В Киеве открыто на собрание в церковь на улице Боженко ходить не рисковал, только инкогнито. Сейчас ходжу в церковь на Подоле. Олег Блохин не слушал, он всегда звездой был На мобильный звонит Григорий Суркис, президент федерации футбола. Просит стать делегатом на одном из последних матчей сезона. Стефан Решко соглашается, недорогой телефон прячет в карман пиджака. Как родители относились к вашему увлечению футболом? — Играл за село, которое отцу не было по душе. Он запрещал мне — баптистская церковь в то время не приветствовала занятия футболом. Светское — значит враждебное. Моя семья не имела телевизора. Телевизор в доме баптиста в то время был враждебным пропагандистом, а следовательно — грехом. Отец не видел, как я играю, хотя село вокруг гудело, как улей, когда мы в 1975-ом кубок брали. Знаю только, что финал Суперкубка папа видел у соседа — впоследствии ненароком проболтался. Союз тот матч не показывал, а венгры транслировали. В Закарпатье можно ловить их каналы. Других баптистов-футболистов не встречали? — Ни одного не знаю до сих пор, — приседает зашнуровать ботинок. — Слышал только, что играл в ”Днепре” какой-то Малько, которого прозывали ”штундой”. Но большинство футболистов, и Лобановский также, никогда не были атеистами. Часто ходили ставить свечу — перед важными матчами.
1963–1966 — выступает за футбольную команду "Верховина" (Ужгород) 1966 - 1968 - «Локомотив» Винница 1969 - 1970 - «Черноморец» Одесса 1970 – стал капитаном олимпийской сборной СССР, через год перешел в киевское ”Динамо” 1975 – завоевал Кубок обладателей кубков и Суперкубок УЕФА 1976 – стал бронзовым призером Олимпиады в Монреале, Канада 1979 – закончил карьеру игрока. Заслуженный мастер спорта. Второй раз женат (первая жена умерла), имеет дочку и двух сыновей Игорь КОЗЛОВСКИЙ, Газета.ua |
